Правда ли, что страны, экспортирующие сырье, беднее, чем развитые промышленные страны?
Кто экспортирует сырье, тот беден, кто экспортирует готовые продукты – богат. Это популярное утверждение вовсе не верно. К началу нашего столетия пять из восьми самых богатых государств мира были нетто-экспортерами так называемых первичных ресурсов. Самое богатое государство – США – не вывозило в те времена ни самолетов, ни фильмов из Голливуда, ни машин, ни компьютеров. Предметом экспорта был прежде всего хлопок, и Соединенным Штатам вполне хватало этой статьи вывоза. Да и другие, очень богатые тогда страны, например Аргентина, Австралия, Новая Зеландия, Канада и Дания, экспортировали прежде всего продукты питания, такие, как мясо, сыр, сырьевые продукты, древесина и шерсть. Многие страны, вывозившие продукцию своей промышленности, выглядели весьма бедными по сравнению с этими экспортерами.
Из книги «Лексикон популярных заблуждений»
Мифы и факты сырьевой зависимости России
На что способна «страна-бензоколонка»?
О состоянии и перспективах несырьевого экспорта России
Нашу экономику принято ругать за чрезмерную сырьевую ориентацию. Определение «страна-бензоколонка» в равной степени используется как скептиками внутри России, так и западными партнерами, подчеркивающими этим отсталость РФ. Звучит требование немедленно «слезть с сырьевой иглы».
Разница между мифом и реальностью
Чаще всего про внешнюю торговлю говорят так, словно Россия — это что-то вроде Катара, только в более бедном исполнении: дескать, сколько-нибудь значимой собственной промышленностью страна не располагает, а все ее благосостояние основывается на внешнеторговых операциях, подавляющую часть которых составляет сырье.
Миф сложился в 1990-е, когда общая структура российской экономики вообще и внешней торговли в частности на самом деле демонстрировала такую негативную динамику. Промышленность стагнировала, деньги зарабатывались на распродаже всего, что только было можно продать, желательно за рубеж. А там мы интересовали «партнеров» лишь в качестве источника сырья.
Впрочем, процесс обозначился еще под занавес существования СССР. Если в 1980 году на минеральные продукты (сырье, прежде всего энергоносители) во внешней торговле приходилась доля в 46,9%, то в 1985-м она уже составляла 52,7%. Через десять лет, в 1995-м, она ужалась до 42,5%, но лишь потому, что начался экспорт тогда очень дешевой металлургической продукции (1985-й — 7,5%, 1995-й — 26,7%). Уже к 2000 году в РФ доля торговли минеральным сырьем опять достигла 53,8%, а сама внешняя торговля обеспечивала 68,1% ВВП.
Однако с тех пор в экономике произошли значительные изменения, принципиально меняющие смысл всей картины. Так, общий размер ВВП за десять лет (2000—2010 годы) вырос в 5,7 раза (с $0,260 трлн до $1,49 трлн). В 2013 году ВВП достиг $2,1 трлн, а в 2014-м — $2,374 трлн. И вклад внешней торговли в ВВП постоянно уменьшался. Нет, сама торговля в денежном выражении тоже росла, но темпы ее роста отставали от темпов роста самой российской экономики. В 2010 году внешнеторговый оборот РФ составлял $649,3 млрд (43,5% ВВП), в 2013 году — $866,2 млрд (41,2% ВВП), в 2014 году — $793,8 млрд (33,4% ВВП).
Это означает, что за прошедшие пятнадцать лет развитие нашей экономики шло преимущественно за счет роста внутреннего рынка. Зависимость общего благосостояния граждан от зарубежной торговли постепенно снижалась, хотя, конечно, не так быстро, как нам бы того хотелось. Тем не менее следует признать, что нынешнее положение дел принципиально отличается от картины «лихих 90-х», что делает изрядную часть популярных в народе убеждений устаревшим мифом.
По данным Торгово-промышленной палаты РФ, за 8 месяцев 2015 года общий объем сырьевого экспорта страны составил $107,5 млрд (45,3%), а несырьевого — $127 млрд (54,2%). Таким образом, наглядно видно, что страна с сырьевой и нефтегазовой «иглы» постепенно слезает. Не стоит думать, что процессы подобного масштаба можно реализовать быстро: результат потребует времени.
VI съезд Торгово-промышленной палаты РФ
Кроме того, вариантов решения задачи несколько, и не все они одинаково полезны. Например, можно прекратить продавать на экспорт нефть и газ. Это, безусловно, кардинально сократит их долю в общей структуре как экспорта, так и ВВП. Но одновременно подобный шаг лишит страну и госбюджет изрядной, до 47%, доли доходов. Из каких средств платить пенсии и обеспечивать соцгарантии?
Чтобы меньше, надо больше
Совершенно очевидно, что задачу снижения зависимости экономики от сырьевых экспортных доходов следует решать единственным разумным способом — путем опережающего наращивания несырьевой части. Насколько это возможно, видно по показателям некоторых стран. Так, в целом по миру экспорт несырьевых товаров составляет 21% мирового ВВП, сырьевых — 2,9%. Впрочем, «средняя температура по больнице» обычно малоинформативна. Куда важнее, что, например, у Германии это соотношение равно 38,7 и 0,5% соответственно, у Китая — 22,5 и 0,1%. А вот у РФ — 13,9 и 12,8%. Есть куда расти. Другой вопрос — за счет чего?
Тому препятствуют два важных сдерживающих момента. Первый из них — географический: товары мало произвести, их еще необходимо продать, причем на те рынки, где есть платежеспособные потребители.
По итогам трех кварталов 2015 года можно увидеть, что основным потребителем российских несырьевых товаров является Евросоюз. На него приходится 47,8% ($58,9 млрд) всего экспорта. Созданный Россией ЕАЭС занимает второе место — 8,6%, или $10,5 млрд; торговля в рамках БРИКС — 7,6%, или $9,4 млрд. На все прочие страны и регионы остается 36%. Если считать в деньгах, то больше всего несырьевых товаров РФ поставляет в Нидерланды — на $13,4 млрд. Правда, это не значит, что весь их объем там же и потребляется. Голландия — один из крупнейших логистических центров планеты, так что абсолютное большинство поставленного туда просто уходит в другие страны, но уже как голландский экспорт. Примечательно, что объем несырьевых продаж России в Китай, Италию и Турцию почти одинаков: продажи в КНР составляют $5,6 млрд, в Италию — $5,5 млрд, в Турцию — $5,3 млрд.
Решить задачу наращивания несырьевого экспорта просто в лоб не выйдет. Европа сама является крупным экспортером технологичных товаров, и подвинуть ее на ее же собственных рынках вряд ли получится. Другой вопрос, что Европа — рынок неоднородный. Восточноевропейские страны и Прибалтика для российских товаров куда доступнее, чем рынки Германии или Франции. Однако картина наших политических отношений с ЕС в значительной степени сей процесс осложняет.
А вот с КНР по основным товарным группам РФ практически не пересекается, то есть усилия по продвижению российских товаров на внутренний китайский рынок не ведут к выталкиванию с него местных производителей. Такое положение дел для нас благоприятно. Причем это относится не только к Китаю. Значительный потенциал роста существует в Индии и во всей Юго-Восточной Азии в целом, а также в Центральной и Латинской Америке. Хорошим рынком может стать Ближний Восток, но не раньше, чем там удастся прекратить «большую войну».
Глобальная конкуренция
Кроме географических сложностей, существуют и проблемы, обусловленные сложившимся мировым разделением труда и международной конкуренцией. Наивно ожидать быстрого и масштабного прорыва, скажем, в сегментах производства смартфонов или бытовой техники. Однако РФ сегодня имеет значительные конкурентные преимущества в целом ряде направлений. Например, в строительстве и эксплуатации атомных электростанций, производстве турбин для ГЭС и ТЭС, а также производстве электроэнергии.
Любопытно, но сегодня 34,5% несырьевого экспорта обеспечивает топливно-энергетический комплекс. И это не только топливо, хотя у РФ существуют отличные перспективы по наращиванию экспорта дизельного топлива, керосина, реактивного топлива и сырья для нефтехимии. К 2020 году рост продаж перечисленных категорий, по расчетам Минэкономразвития, планируется в объеме $36 млрд (или до $50 млрд при наличии господдержки). Из них около 16 млрд — в Западную Европу, 6 млрд — в Восточную Азию, 4 млрд — в Юго-Восточную Азию.
Но энергетика — это не только топливо, это еще электроэнергия. В 2014 году было экспортировано 14,67 млрд кВт/ч на $740 млн. К 2020 году объем экспорта планируется увеличить еще на $800 млн, то есть практически удвоить.
Ветроэлектрические установки Мирновской ВЭС / Фото: Александр Рюмин
Следующей крупной статьей развития несырьевого экспорта (нынешняя доля — 12%) является металлургия. Сегодня она обеспечивает 5-5,5% мирового рынка, например, изделий из черных металлов. Кроме того, РФ занимает уверенные позиции в производстве стали, алюминия, никеля, цветных и редкоземельных металлов, а также изделий из них. Хотя логистически наши металлургические центры расположены слишком далеко от потребителя (и даже от морских портов), тем не менее к 2020 году Россия планирует нарастить долю металлургии до 20% от совокупного несырьевого экспорта. Причем не только за счет количественного увеличения долей на существующих рынках, но и путем развития новых направлений, в частности ферросплавов и редкоземельных металлов.
Существенная ставка делается на сельское хозяйство, но тут следует разделять саму отрасль и ее экспортный потенциал. В настоящее время мировые продовольственные рынки в значительной степени стабильны и свободных ниш не имеют, так что отраслевое развитие возможно прежде всего за счет импортозамещения на внутреннем рынке. В то же время РФ обеспечивает 13,5% глобального экспорта удобрений, спрос на которые только за прошедшие 7 лет в мире вырос на 25%, и в первую очередь в развивающихся странах. Таким образом, к 2020 году планируется нарастить объем их экспорта на $5,25 млрд, прежде всего в Латинскую Америку и Юго-Восточную Азию.
Традиционно наибольшие перспективы имеют поставки вооружений. Россия сегодня занимает в этом виде международной торговли долю в 20% и в ближайшие пять лет имеет все шансы «добраться» до 25-27%.
Кроме того, уже сейчас быстрыми темпами растут отечественные технологические направления. В частности, объем экспортных поставок полиэфирных волокон полностью российского производства с 2012 по 2015-й вырос почти в 6 раз, с $353 млн за 8 месяцев 2012 года до $1,752 млрд за 8 месяцев 2015 года. За тот же период в три раза (до $1,627 млрд) увеличился экспорт искусственных суставов, в 2,2 раза (до $6,2 млрд) — аппаратуры, использующей рентгеновское излучение, в 260 раз (до $28,8 млрд) — микропроцессоров, в полтора раза — турбореактивных двигателей с тягой 80-132 кН.
Не было бы счастья, да несчастье помогло
Все это вместе взятое к 2020 году должно дополнительно дать в плане несырьевого экспорта $138 млрд. Соответственно, в пятилетней перспективе ожидается снижение сырьевой доли экспорта до 20-25%. Однако возникает вопрос в степени обоснованности таких прогнозов Минэкономразвития.
С одной стороны, пусть и с определенными погрешностями, представленные цифры выглядят достоверными. Статистика показывает, что вот уже 25 месяцев подряд темпы роста объемов сырьевого экспорта «плавают» в районе незначительных величин. Во втором полугодии 2013-го они составили всего +1,1%, в первом полугодии 2014-го +1,2%, во втором полугодии объемы упали на 2,3%. Так что нынешние +4,8% (за первое полугодие 2015-го) выглядят, конечно, ростом, но не особенно впечатляют. А вот несырьевой экспорт последовательно увеличивался на 7,5, 11,4, 10,7 и 11% соответственно. Последние два значения особенно важны, учитывая перипетии начавшейся в 2014 году санкционной войны с ЕС, основным нашим торговым партнером. Несмотря на сложности, объемы поставок продолжают увеличиваться.
С другой стороны, надо признать, что строить и реализовывать планы несырьевого стратегического развития Россия начала лишь после осознания отсутствия альтернативных вариантов, а резко упавшие цены на нефть оказались тем несчастьем из старой поговорки, которое не оставило стране выбора.
Другой вопрос, что все перечисленное является планами, степень исполнения коих предсказать сегодня невозможно. Не исключено, что взятый сейчас правительством курс на переход от долгосрочного к строго сиюминутному однолетнему планированию как раз и не позволит реализовать эти расчеты. Однако сама по себе сложившаяся тенденция не может не радовать.
Стоит ли удивляться тому, что кризисы приходят все чаще, а их масштабы все критичнее?
Александр Запольскис
«Русская планета», 15 августа 2015
